Неточные совпадения
Маленький, желтый человечек в очках, с узким лбом, на мгновение отвлекся от разговора, чтобы поздороваться, и продолжал речь, не обращая внимания на Левина. Левин
сел в ожидании, когда уедет
профессор, но скоро заинтересовался предметом разговора.
— Потом, когда мне было шестнадцать лет, мне дали особые комнаты и
поселили со мной ma tante Анну Васильевну, а мисс Дредсон уехала в Англию. Я занималась музыкой, и мне оставили французского
профессора и учителя по-русски, потому что тогда в свете заговорили, что надо знать по-русски почти так же хорошо, как по-французски…
— Упражняетесь в этом!.. Прекрасно, прекрасно!.. У вас положительное дарование! — И
профессор мотнул Вихрову головой в знак того, чтобы тот
садился.
— Готово? — сказал он. — Ну и отлично.
Садись, малый, с нами, — ты заработал свой обед… Domine preceptor [Господин наставник! (Ред.)]! — крикнул он затем, обращаясь к «
профессору»: — Брось иголку,
садись к столу.
Раз я пришел прежде его, и так как лекция была любимого
профессора, на которую сошлись студенты, не имевшие обыкновения всегда ходить на лекции, и места все были заняты, я
сел на место Оперова, положил на пюпитр свои тетради, а сам вышел.
— Вы, может быть, думаете, что я… Со мной паспорт и я —
профессор, то есть, если хотите, учитель… но главный. Я главный учитель. Oui, c’est comme за qu’on peut traduire. [Да, это именно так можно перевести (фр.).] Я бы очень хотел
сесть, и я вам куплю… я вам за это куплю полштофа вина.
Профессор презрительно велел мне
сесть и продолжал допрашивать других студентов.
Начал гость издалека, именно попросил разрешения закурить сигару, вследствие чего Персиков с большою неохотой пригласил его
сесть. Далее гость произнес длинные извинения по поводу того, что он пришел поздно: «Но… господина
профессора невозможно днем никак пойма… хи-хи… пардон… застать» (гость, смеясь, всхлипывал, как гиена).
Раскланявшись с
профессором, он
сел в кресло со словами: «Прошу вас продолжать» — и безмолвно выслушал чтение моего перевода.
Так же начал он ходить и на лекции: приходил,
садился где-нибудь вдали, записывал слова
профессора, а потом уходил.
Леонид Федорович. Оказывается, что в людской давно уж замечали. Он
сядет к чашке, ложка сама вскакивает ему в руку. (К
профессору.) Вы слышали?
Профессор (вставая и обращаясь к толстой барыне, а потом
садясь).
Профессор.
Садитесь правильно, на середину стула, совершенно свободно. (Усаживает Семена.)
Нам долго пришлось дожидаться; прием был громадный. Наконец мы вошли в кабинет.
Профессор с веселым, равнодушным лицом стал расспрашивать сестру; на каждый ее ответ он кивал головой и говорил: «Прекрасно!» Потом
сел писать рецепт.
Вследствие этого, они требуют от
профессора, чтобы он перед своими слушателями кокетничал модными, либеральными фразами, притягивал факты своей науки к любимым модным тенденциям, хотя бы то было ни к
селу, ни к городу, и вообще имел бы в виду не научную истину, а легкое приложение того-сего из своей науки к современным вопросам жизни.
В Дерпте не было и тогда курсовых экзаменов ни на одном факультете. Главные предметы сдавали в два срока: первая половина у медиков"philosophicum"; а у остальных"rigorosum". Побочные предметы дозволялось сдавать когда угодно. Вы приходили к
профессору, и у него на квартире или в кабинете, в лаборатории —
садились перед ним и давали ему вашу матрикульную книжечку, где он и производил отметки.
Лекции я посещал усердно. Ходил в Публичную библиотеку и там читал книги, рекомендованные
профессорами, — особенно по русской литературе: я хотел специализироваться в ней. По вечерам, когда Миша ложился спать, я
садился за свой стол, курил папиросу за папиросой и в густо накуренной комнате сочинял стихи, читал по-немецки «Фауста» и Гейне и вообще то, что было для себя.
Клинику внутренних болезней дельно и с большою пользою для студентов
сел профессор Генрих Унферрихт — уравновешенный, всегда спокойный, розовощекий красавец с русыми усами, полный равномерного полнотою, видом похожий на бурша.
—
Садитесь к нам чай пить, знакомьтесь. Это —
профессор Богодаров, это — мой муж.
После выборов зашла в столовку пообедать. Против меня
сел профессор Вертгейм. Спросил стакан чаю, вынул завернутый бутерброд, стал закусывать. Ласково поглядел на меня, заговорил о выборах. Волнуется.
Постоянно болела голова. И работоспособность падала. Мутная вялость была в мозгах и неповоротливость. Исанка пошла на прием к их профессору-невропатологу. Вышла от него потрясенная.
Села на скамейку в аллее Девичьего Поля.